В 1932 г. обласканный властью журналист и писатель Михаил Кольцов (в «девичестве» Фридлянд), возглавлявший журнал «Огонек», опубликовал в издании клич к советским гражданам о сборе денег на постройку самого большого в мире самолета. В те годы подобные призывы приравнивались к общенациональному приказу и подлежали безусловному всеобщему исполнению. Граждане покорно, но с песнями, потянулись в сберкассы…
Дальновидный Кольцов «подверстал» свою идею к вполне реальному событию: 40-летию творчества Максима Горького – любимого писателя тов. Сталина. Одновременно в том же призыве Кольцов предложил назвать созданный на деньги пролетарского рэкета самолет именем писателя. Так появился на свет летающий монстр «Максим Горький». Хотя изначально было предложено назвать его именем тов. Сталина. Политбюро было «за», но Сталин, обладавший звериным предчувствием, это решение отклонил.
В истории России до того бы лишь один пример массового побора денег на мегапроекты. Храм Христа Спасителя строился тоже на собранные по всей стране народные медяки. В последствии построенный Храм Христа Спасителя взорвали по указке именно тов. Сталина. Такие парадоксы истории.
Деньги были экстренно собраны и уже в 1933 г. известный конструктор Андрей Туполев начал работу над созданием эпохального самолета. Была запланирована серия таких гигантов из 10-ти самолетов, которые должны были нести имена членов Политбюро и даже не убиенного тогда Михаила Тухачевского.
По роскоши внутреннего убранства и техническим новинкам того времени летающий пролетарский «Максим Горький» вполне мог соперничать с плавающим капиталистическим «Титаником». Салон самолет разделялся отсеками, в каждом из которых были оборудованы отдельные каюты класса «люкс» с мебелью из красного дерева и карельской березы, спальнями, дорогими коврами, бронзовыми подсвечниками и прочими необходимыми для вызревания революционных идей приятностями, включая, конечно, персональные туалеты, душевые и т.д. На борту функционировала мини-кухня, где готовили холодные и горячие вкусности, был большой выбор вин и прочих напитков. Отдельно работала библиотека, большинство полок которой, скорее всего, занимали труды писателя тов. Сталина. Несколько полок, конечно, были заполнены и трудами самого Горького. Был небольшой кинозал, своя АТС, радиостанция и даже… типография.
Первый испытательный полет «Максим Горький» совершил 17 июня 1934 г. За штурвалом был Михаил Громов – легендарный пилот тех лет, особо обласканный вождем. Испытания прошли успешно, техника работала исправно, полетное задание было выполнено в полном объеме. Наверное и поэтому уже 19 июня «Максим Горький» в качестве флагмана принял участие в воздушном параде, который проходил над Красной площадью.
После первомайской демонстрации 1935 г. кремлевские чиновники окончательно уверились в мощи и надежности нового советского чудо-лайнера. Иностранные корреспонденты, военные атташе и прочая приглашенная зарубежная челядь, не скрывая завистливого восхищения, крутили ручки кинокамер и щелкали затворами фотокамер. Сенсация требовала поощрения. Наверное, поэтому уже 18 мая в очередной выходной день высшее руководство страны разрешило отличившимся участникам создания самолета вместе со своими близкими (всего 49 человек), совершить еще один, уже поощрительный пролет над Москвой. Управлять гигантом было поручено Николаю Журову – пилоту опытному. Лайнер должен был лететь в сопровождении еще двух самолетов, одним из которых был самый совершенный тогда одноместный истребитель И-5. Сначала все шло спокойно и торжественно, правда И-5 почему-то летел уж очень близко к крылу «Максима Горького». Вдруг ситуация перестала быть благостной. Николай Благин, находясь в той же близости от гиганта, начал резко перестраиваться, а затем приступил к выполнению фигур высшего пилотажа. Причем не классических, а каких-то самостоятельных. И-5 немного зависнув над флагманом, резко упал на его левое крыло и, пробив его, в нем же застрял. Все рухнули вниз в районе поселка художников Сокол, чудом никого не убив на земле. Все 49 человек, включая детей, погибли. Погиб, конечно, и виновник трагедии Николай Благин. Максим Горький, отдыхавший в те дни в Крыму, узнав о трагедии, говорят, чуть не сошел с ума.
Это был политический нокаут советской и технической, и идеологической политике. Сталин был в ярости. Западные газеты ликовали.
Подробнее читайте в материале «Аргументов недели».
Свежие комментарии