Ещё относительно недавно в спорах о гомосексуализме часто выдвигали один и тот же аргумент. Звучит он так: никакая пропаганда гомосексуализма невозможна, потому что гей не выбирает себе сексуальную ориентацию, она врождённая. Геев не может стать больше или меньше, можно только сделать жизнь для них более свободной и полноценной.
Сейчас довод от врождённости всё больше уходит в прошлое. Он сделал своё дело: в общественном сознании гомосексуализм окончательно перешёл из категории "разврата" и "порока" в число нейтральных "особенностей". Исследования показали, что наследуется в лучшем случае предрасположенность к тем или иным девиациям, всё остальное формируется уже после. Однако мне кажется, что текст, написанный мной пару лет назад, по-прежнему актуален. Просто чтобы не забывать о некоторых простых истинах.
Если подумать – что такое, собственно, сексуальная ориентация? Сколько у неё, скажем так, сторон, в которые можно быть ориентированным? Где она в человеке находится и чем определяется?
Когда-то считалось, что их может быть только две – либо ты нормальный, либо гей. Потом вспомнили, что ведь есть же ещё и бисексуалы. Потом появилась шкала Кинси, согласно которой и «гомо», и «гетеро» – крайние случаи, а большинство людей в той или иной степени бисексуально.
А что делать с любителями инцеста, садо-мазо, зоофилами и прочими обладателями нестандартных сексуальных предпочтений? Следует ли считать их отдельными ориентациями и сделать шкалу Кинси многомерной? Тогда количество измерений будет стремиться к бесконечности, потому что число возможных фетишей огромно. Правило 34 можно сформулировать и так: всё, что можно себе представить, кого-то возбуждает.
Между тем уже много лет существует точный, строго определённый биологический термин «сексуальное поведение». Он охватывает собой всё, что связано с половыми отношениями. Как существо ищет себе пару. По каким признакам выбирает партнёра. Как именно происходит ухаживание и непосредственно секс.
И, как всякое другое поведение, оно может быть нормальным или девиантным – то есть отклоняться от нормы. Нормальное поведение – то, что отобрано эволюцией. Оно лучше всего способствует устойчивым отношениям, рождению детей и продолжению рода. Нормален, естественно, не один-единственный вариант и даже не два, но всё же это довольно узкий диапазон. Количество же возможных девиаций настолько велико, что нет смысла их подсчитывать. В теории, их столько же, сколько самих девиантов, а то и больше.
У геев, соответственно, тоже есть четкое биологическое определение. Это девиация сексуального поведения, и заключается она в том, что особь при наличии выбора устойчиво предпочитает партнёров одного с собой пола.
Примечание: … поведение животных, в отличие от нашего, более жёстко задано генетически. Те, кто имел предрасположенность к гомосексуализму, не оставили своих генов потомству.
Понятие же «сексуальной ориентации» пропагандистское. Оно было введено с одной целью – выделить эту конкретную девиацию из числа всех прочих и объявить нормой.
И вот тут мы видим перед собой главную проблему. Дело в том, что, в отличие от реальных признаков вроде пола, цвета глаз или расовой принадлежности, или виртуальных вроде ориентации, поведение человека может меняться, и меняться сильно.
Это наше главное оружие, благодаря которому мы смогли стать хозяевами планеты. Ни рыба, ни птица, ни насекомое не могут далеко уйти за пределы отведённого им биологией. Они отвечают на вызовы мира только изменением своих тел, через мутации и отбор.
Человек же меняет поведение в ответ на изменение ситуации. Когда-то это ускорило эволюцию человечества в миллионы раз, позволив развиваться намного быстрее, чем это сделали бы наши организмы.
Девианты при этом всегда становятся застрельщиками. Как бы ни изменились обстоятельства, всегда найдётся тот, чьё поведение, до сих пор ненормальное, заточено именно под новую обстановку. Он и поведёт за собой остальных, «заразит» их своим поведением, научит и сделает такими, как он сам.
На войне всякому пригодится бесстрашие, целеустремлённость и полное отсутствие сострадания к врагу, какими отличаются люди с пограничным психопатическим расстройством. В театре – тонкая чувствительность и умение ловить эмоции зрителей, свойственные истерикам. В математике – способность отключаться от внешнего мира, полностью уходить в себя и мыслить абстракциями, присущая некоторым разновидностям аутизма.
Но наша сила, как и любая другая, одновременно является и слабостью. Помести человека в подходящие условия, дай ему образец для подражания – и ты сможешь заставить его не только делать, но и думать, и хотеть то, что тебе нужно. Если он недостаточно сознателен, то может даже не заметить, как изменился. Ему будет казаться, что он всегда был таким, как сейчас, даже если ему-вчерашнему стало бы плохо при одной мысли о поступках его-сегодняшнего.
Только сильная воля, большой запас внутренней прочности и сознательное решение сопротивляться могут помочь сохранить себя. Но никакие ресурсы не беспредельны, и потому сопротивление всегда временно – потом меняется либо обстановка, либо сам человек.
Так работает классическое промывание мозгов. Так рождается стокгольмский синдром и другие, ему подобные. Так обыватель делается сектантом или фанатиком-террористом. Человек, оказавшийся в патологической, ненормальной ситуации, которая не проходит, а длится и длится, выращивает себе патологическую ненормальную личность. Вернуться к полноценному существованию после этого может быть весьма сложно.
И сексуальное поведение – не исключение из правила. Оно точно так же способно стать другим в ответ на изменение обстановки, и девианты играют здесь ту же роль катализатора, первого носителя нового шаблона.
Почему, например, так часты однополые связи и изнасилования в армии, тюрьмах, монастырях, закрытых школах для мальчиков и девочек? Уж конечно, не потому, что туда тянет людей, склонных к этому. Просто замкнутое пространство, ограничение свободы, отсутствие рядом ровесников противоположного пола – вполне патологическая обстановка, и она ведёт к изменению сексуального поведения. Те, кто склонен к гомосексуализму и насилию, лучше других находят себя в этой ситуации, а остальные меняются вслед за ними.
Тут играет роль, конечно, и то, что как раз такое поведение действительно имеет аналог у животных.
Пример массового изменения психики мы видим в древней истории. Думаю, вряд ли кто-то полагает, что афиняне были больше геями, чем все остальные греки. Но в их культуре сложился патологический обычай: мужчины ухаживали за красивыми мальчиками, осыпали их подарками и комплиментами и добивались близости. Такая любовь считалась возвышенной, в отличие от "низкой и страстной" влюблённости в женщину. И вчерашние юноши, став взрослыми, активно включались в эту игру уже в качестве поклонников.
Возможно, дело в том, что афинские женщины почти не выходили из домов, да и в доме обитали на собственной половине, куда мужчинам хода не было, и потому ухаживать за ними было неудобно. Мужчины общались в основном между собой, браки заключались по расчёту, и романтическое чувство, не находя себе естественного выхода, нашло противоестественный.
Но главное – общественное мнение поддержало эту патологию, объявило её не просто допустимой, а желательной и даже престижной, и она очень быстро стала широко распространённой.
Так что пропаганда гомосексуализма не только возможна, но и весьма действенна. Хотя средний обыватель действительно не может сам выбирать свои сексуальные предпочтения, они формируются не при зачатии. Биология даёт лишь основу, на которой потом обстановка, создаваемая обществом и природой, пишет свои программы.
И если сейчас изменить общественный климат так, чтобы норма считалась нормой, а отклонения – отклонениями, то мы увидим, как сексуальных меньшинств вокруг нас стремительно станет меньше. Останутся только те, для кого это действительно неизбежность (то есть прирождённые девианты), и те, для кого это сознательный выбор (есть, представьте, и такие).
Источник: https://anairos.livejournal.com/120416.html
Свежие комментарии